— Так из-за чего вы поругались?
— Да уже не вспомню толком, из-за пустяка какого-то.
Знакомая ситуация? Тарелки разбиты Обидные слова сказаны, двери захлопнуты, телефонная трубка брошена. Но если начать разбираться из-за чего разругались в пух и прах, то даже не ясно почему какая-то фраза или выражение лица привели к такому яркому скандалу. Обычно мы смущенно говорим: «да чепуха какая-то» и идем заниматься примирительным сексом решаем, что раз причину толком не установить, то ситуация не стоит дополнительного внимания. Спасибо хоть, что пережили и не развелись.
Когда чьи-то слова или действия вызывают сильную или длящуюся на них реакцию, то это значит, что:
1. Ситуация явно сложнее, чем нам кажется. Пусть даже у нее декорации небольшого неудобства и как-то даже стыдно волноваться по такому поводу.
2. Эмоции могут касаться не того, с кем возник конфликт. Просто мы не отследили где именно переживания указали нам на «непрожитую» ситуацию в прошлом.
Приведу пример. У меня есть знакомая, которой недавно понадобилась врачебная помощь. Она пишет в общий чат — из которого я получаю уведомления — с просьбой порекомендовать специалиста. Я отвечаю на просьбу ФИО врача, с указанием его должности и места, где он ведет практику.
Знакомая благодарит и просит сообщить по какому адресу его найти и как с ним связаться. В этом месте я начинаю испытывать раздражение, потому что стоит погуглить изначальные данные, как все координаты специалиста и способы к нему записаться станут доступны ей в первых трех строчках выдачи поисковика. Но я думаю: «Ей же важно получить помощь…» и копирую в чат информацию из Google.
Знакомая говорит спасибо и спрашивает, а не могу ли я ей дать персональный телефон врача, так как я упоминала, что звонила ему для консультации в похожей ситуации. Я закипаю. Девушка не умирает, повод для обращения к специалисту носит скорее профилактический характер, а не экстренный. Но я размышляю: «Ну чем она хуже меня?» и пытаюсь объяснить, что личный номер врача давать без его согласия не буду, поэтому пока что оптимальный вариант воспользоваться контактами с сайта.
Знакомая настаивает, что это важно. Я начинаю злиться. Мне не хочется больше с ней продолжать диалог. Отвечаю, что ничем не могу больше помочь, и позже удивляюсь силе своего недовольства ситуацией.
Возвращаемся к началу моей заметки:
1. Этот пример не о нужде моей знакомой во враче. Он – о том, как я реагирую на то, как мало близкий мне человек пытается за мой счет решить свою задачу.
2. Я прервала контакт с другим, проглотив раздражение после второй просьбы (по какому адресу найти специалиста). И справилась со внутренним сопротивлением прояснения, готова ли я вкладываться ресурсом своего времени, привычным способом.
Триггеры того, что мелкая стычка все же заслуживает внимания:
— при описании произошедшего используется очень много слов. Я не могу сформулировать сжато — «N решила сделать меня своим ресурсом в достижении ее цели, а это мне не подходит»
— после того, как ситуация закончилась, я продолжаю испытывать вину, стыд или пытаюсь что-то доказать оппоненту в своих внутренних диалогах с ним
— попадая в похожий контекст, я выбираю политику невмешательства или, наоборот, стремлюсь сделать предупредительный, он же контрольный, выстрел в голову оппонента
Для таких случаев, чтобы попытаться понять, почему эта ссора вызывает столько эмоций, я могу использовать несколько методов для более внимательной оценки происходящего.
Первый я увидела в работе Георгий Смолин. Мне очень понравился этот эксперимент. Разграничить процесс и содержание. Например, Георгий попросил участников конфликта продолжать его, но без слов. Это же можно делать и постфактум, в своем воображении. Порой мы «замыливаем» процесс и продолжаем привносить содержание в него только чтобы длить сам процесс. Это может происходить неосознанно, например, коллеги подбрасывают аргументы в спор, тем самым получая ресурс внимания рабочей команды. Процесс — конкуренция в полемике. Цель — завоевать звание самого умного сотрудника.
Второй метод я бы сформулировала как «на что я обмениваю себя сейчас?». Если я продолжаю находиться в обстоятельствах, которые мне не нравятся и вызывают негативные эмоции, то наверное это мне зачем-то нужно. Например, потребность быть интеллигентным человеком обменивается на решение чужих проблем. Можно предположить, что это усвоенный в детстве механизм поддержания своего достоинства. «Какой хороший ребенок» взамен на фрустрацию потребности идти играть во двор или ущемление предпочтения не становиться на табуретку и не читать стихотворение.
Каждый раз, когда я ругаюсь с кем-то из своих близких, я спрашиваю себя: о чем для меня этот конфликт? Зачастую оказывается, что эта муха – на самом деле часть недоеденного слона.