— Нет причин тратить столько сил, времени, денег на попытку понять тайные мотивы какого-то парня из Сэнт Тэмени.
— Ты прав, причин нет. Кроме одной: алюминий. Точнее, такой у него вкус — у страха, застрявшего в моем горле. Большинство людей пытается уйти от страха, стараются оградить от него свою жизнь при первой возможности. Я же его разрабатываю. Я пытаюсь опознать его, организовать и использовать. Так я выживал всю свою юность и так я живу по сегодняшний день. Внимая и прислушиваясь к страху.
— И что он тебе говорит?
— Что это не просто какой-то политический шаг, это личное. И я не успокоюсь, пока не пойму гребаную причину.
(сериал «Миллиарды»)

Со страхом у людей сложные отношения по трем причинам. Во-первых детство: все эти «да что ты мямлишь! не бойся!» или «ты же будущий мужик, хорош трусить». Во-вторых родственники: «чего застыл, не узнаешь крестную? а ну иди обними тетю, хватит прятаться за юбкой». В-третьих социум: испытывать страх позорно, боятся только лузеры, лучшая защита от страха — нападение.

В ситуации, когда нам страшно, а нам советуют прекратить это делать, по сути не просто взламываются наши границы, происходит кое-что похуже. Природа снабдила нас чувствами чтобы мы понимали, что происходит в мире — нашем внутреннем и внешнем. Раз за разом, когда страх отодвигается под коврик очередным лозунгом, человек теряет навык ориентироваться в происходящем и поступать оптимальным для себя образом.

«Страх указывает на то место, где тонко, уязвимо, неустойчиво, опасно. Соответственно, при переживании страха важно это место замечать, смотреть на то место внутри себя, о котором сигнализирует страх, разрешать себе бояться и укреплять, поддерживать то, что неустойчиво, уязвимо, хрупко. Например, если я боюсь какого-то разговора с кем-то, этот мой страх является симптомом того, что в этом предполагаемом разговоре есть риск «встрять» в каком-то месте, которое чем-то опасно, в котором нет уверенности и иммунитета, что называется». (Ксения Аляева)

Страху часто противопоставляют смелость. Но это не совсем точно. Мне кажется, что когда человек осознает высокие риски и знает, что у него не укреплено какое-то место внутри, весьма логично испытывать страх и пытаться с ним работать, «подстилая соломку». Такая смелость — это понимание последствия своего выбора и готовность нести ответственность за него. Если человек не может нести ответственность за выбор и на основании этого он останавливается в страхе — это тоже о смелости. Потому что в этом месте он прекрасно осознает, что слаб/уязвим/неустойчив. Встретиться лицом к лицу со своим страхом это очень смело.

Смелость, которая командует человеку «не ссы, прорвемся», на мой взгляд, скорее либо об отваге, когда нет возможности осознать неукрепленные места, а промедление подобно смерти. Но чаще такая установка — о неумении услышать себя, остановиться и признать:
— Сейчас у меня недостаточно ресурсов, чтобы справиться с этим. Что я могу сделать для того, чтобы создать здесь опору? Сколько времени мне понадобится?

Если у человека не тренирован навык встречи со своим страхом, он поддерживает расщепление между собой реальным (боящимся) и идеальным (который не испытывает страха). Тогда каждый раз, когда ужас приближается, призрак себя беспомощного настолько невыносим, что человек сваливается либо в бессилие и апатию, либо в агрессию. А мог бы опознать свой страх, исследовать и использовать его.