— Наташа, давай поставим KPI в наших сессиях.
— Что тебе это даст?
— Будем трекать результат каждый квартал.

“Он стоял у окна и с невозмутимым спокойствием выкапывал персиковую косточку, чтобы очередной раз выяснить, насколько она проросла за сутки”. (Карлсон, который живет на крыше)

Практически все люди заходят в терапию с железобетонным представлением о том, что надо будет подождать немного, но зато терапевт сделает или спросит что-то такое, от чего клиент поймет что-то такое — нет, Т А К О Е — про себя самого, что проблемы решатся, а жизнь изменится. “Если ты посадишь эту косточку, у тебя вырастет целое персиковое дерево, все увешанное сочными персиками”.

Потом человек постепенно осознает, что формировал нейронные связи, которые привели его в сложную ситуацию, — годы, а хочет чтобы все изменилось за несколько часов терапии, и меняет свои ожидания с “немного подождать” на “много наблюдать за собой и пробовать выдерживать напряжение без перехода к действию”. И отчасти этот подход про понимание-про-себя весьма эффективен. Если я делаю новый выбор в старых контекстах, то это точно приводит к изменениям. Но тут закопана не только косточка, но еще и подземный камень, про который терапевт обычно клиента в начале пути не предупреждает. Он называется “что-то я все пью и пью, а мне все хуже и хуже”.

Смотрите. Клиент приходит с пуговицей на животе и пропеллером сзади: выкапывает косточку из горшка. И она, скорее всего, даже проросла. “Ой, гляди, по-моему, она стала намного больше, — отметил он и, снова сунул косточку в землю, обтер грязные пальцы о пижаму Малыша”. То есть появилось какое-то знание ПОЧЕМУ? Скажем, родители где-то сильно ошиблись. Или мы где-то не получили поддержки, где не хватало сил выдержать ситуацию одним. И т.д. Короче, мы пытались как-то творчески приспособиться. Адаптировались толстой кожей и нечувствительностью. Или обидой чуть что не так. Или выбором неподходящих партнеров — чтобы не дай Б-г не получать удовольствие от отношений. И т.д.

То есть мы ходим в терапию, поняли ПОЧЕМУ?, старые способы жить и опоры и так еле-еле справлялись, а тут они нафиг разрушились в терапии. Все еще нет осознания ЗАЧЕМ? Первый вопрос отправляет нас в прошлое. Второй — в будущее, в КАК? И в этой точке радостное предвкушение “эх, сейчас как все пойму и жизнь как изменится!” превращается в кризис второго этапа терапии. Я уже знаю как мне не подходит, но я не умею иначе.

И вот если человек не убежит, споткнувшись об это камень и дико разозлившись на помогающего практика, то тут начинается самое интересное. На фоне регулярного качественного контакта с терапевтом начинают складываться отношения с самим собой и с миром. Здесь очень мало про то, что надо делать, но очень много про то, как я себя чувствую рядом с Другим. Иными словами поднимается тема привязанности.

Нашу способность быть и выстраивать отношения определяет опыт того, КАК нам было с важным Другим. [Помните, я писала пост про память? Если нет, то советую прочитать, я оставлю ссылку в первом комментарии.] Вот мама идет к входной двери. Она поворачивается на прощание и скрывается за дверью. Это воспоминание. А каково мне когда я переживаю мамин уход — это опыт, которым я пропитан(а), как коньячная вишня. Я каменею и медленно перебираю игрушки, которые еще минуту назад радовали? Я бегу к окну и долго кричу в надежде, что мама вернется? Я пинаю кота, который оказался в коридоре? Я спокойно возвращаюсь к тарелке манной каши?

Когда кто-то из моей взрослой жизни будет разворачиваться, чтобы идти к входной двери (во всех смыслах этого выражения), я буду каменеть/умолять и возвращать/агрессировать/находиться в уверенности, что можно приближаться и отдаляться, и это основа любых здоровых отношений. Терапевт будет помогать ходить в прошлое чтобы находить телесные ответы на вопрос “как это было тогда?”, осознавать настоящее “давай проживем эти чувства и дадим название тому, что сейчас происходит” и делать выбор “в чем моя потребность и как еще я могу ее удовлетворить?”. Для этого всего нужно время и регулярность процесса.

Терапевт тогда становится не просто фонариком, который подсвечивает привычные способы быть. Он постепенно превращается в реального человека — пройдя стадии похожести на наших маму и папу — новый опыт доверительных отношений с которым позволит не просто понять, но и почувствовать то, КАК возможно в жизни иначе. Без этой привязанности сложно пройти кризис, когда человеку кажется, что он уперся в терапии в стеклянный потолок. Людям, которые хотят быстрых результатов, невозможно преодолеть это препятствие, ведь опыт привязанности невозможно проконтролировать или ускорить. И здесь KPI будут только мешать, косточка не будет прорастать.

Поэтому терапия это достаточно долгий, обязательно регулярный процесс, в котором важное место занимает опыт эмоционального приближения и уязвимости, безопасности, непередаваемого ощущения, что кто-то заинтересованный и теплый ждет меня каждую неделю. Там, конечно, можно попытаться получить совет, но гораздо ценнее — ощущение близости и опоры на себя.

На что похож этот этап в терапии? На то, когда вам кто-то протягивает руку и вы приблизили свою в ответ достаточно, чтобы почувствовать жар другой ладони. Можно даже ухватиться, да.